Опубликовано 15 сентября 2023
– Давайте начнем с самого начала.
– Родился я в Осинском районе, в посёлке Оса, в национальном кругу, в национальной деревне. С малых лет нам прививали любовь к разным национальностям. Осинцев называют «БТР»-ы, потому что они разговаривают на бурятском, татарском, русском языке. В связи с этим национальные взаимоотношения были распространённые, не было грани национальной среды. Учился я в первой школе, пошёл я с 6 лет, один к трём, школу заканчивал в 16 лет. Поэтому, когда приехал сюда поступать в университет, было тяжело – остальным поступающим было 18 лет, и уровень образования отличался. В школе занимался спортом, культурой, ходил в музыкальную школу, занимался на фортепиано, и, конечно, вокалом и хоровым пением. В спорте начинал с вольной борьбы, потом пришёл в волейбол, был в сборной района, института, области. Занимался гирьевым спортом. Спорт был и индивидуальный, и командный. Но есть нюанс – должен быть лидер в коллективе, и мне приходилось с каких-то моментов становиться лидером. С детства выражались позиции лидера. Я сам люблю петь песни. На бурятском языке не пою, потому что поменять язык тяжело, фонетика, но старался тренировать акцент. В школе я очень любил точные науки – математику, физику, и занимался шахматами. По шахматам у меня был тренер, Василий Куприянович Исаков, к сожалению, ныне покойный, известный шахматист. Время от времени мне было интересно поиграть в шахматы – это стратегическая игра, она полезна для управленческой деятельности, развивает стратегическое мышление.
Поступил я, как ни странно для всех, на исторический факультет, направление “Международные отношения”. Я сдавал первый ЕГЭ по истории здесь, в Иркутске. И когда я приехал, поступил сюда на бюджет. Мои учителя удивились – у меня никогда не было тяги к истории, я любил точные дисциплины. Тогда мне дала хорошую подготовку любовь к книгам, к истории, и я тем более углубился в международные отношения. Хвала моим учителям и преподавателям, которые дали мне такую возможность.
Вот тогда, постепенно, я начал знакомство с международными отношениями в рамках национальной тематики. Я не был примерным студентом, потому что также получалось заниматься и спортом, и культурой, и изучением языков. Я даже один раз спел «Миллион алых роз» на японском языке. У нас был японский язык до 4 курса. И вот мне посчастливилось как раз поизучать немного.
После института я пошёл в армию. У меня была мечта – быть морским пехотинцем, защищать Родину. Меня даже в военкомате назвали сумасшедшим, в то время была ещё возможность не идти в армию, можно был получить билет и спокойно жить дальше. Но я сделал свой выбор: хочу быть морским пехотинцем и носить чёрную форму. Тяжело мне это далось. Я после армии гордился, что я отслужил в таких войсках, побывал много где на кораблях. Во Владивостоке я был во второй раз, ещё в школе меня направили в центр «Океан», я туда ездил выступал, пел на большой сцене. Мне понравилась большая сцена. Поэтому когда я сейчас даже выхожу на сцену и могу спокойно адаптироваться на сцене, когда приветствую публику, когда разговариваю с любыми категориями граждан, будучи на работе, для меня это очень легко.
Когда я пришёл после армии, меня пригласили работать в администрацию города Иркутска. Я начал заниматься национальными отношениями, патриотическим воспитанием молодёжи, для меня это был бум. Ну и вот так постепенно пошёл в национальную тематику, национальную политику. Потом работал в Правительстве Иркутской области, из Правительства Иркутской области – в заместители мэра Осинского района , сейчас – в Министерстве культуры Иркутской области.
Такая плавающая карьера дала мне возможность посмотреть на многие вопросы с разных сторон. Это большой опыт. Я считаю, что, проработав в Осинском районе, я многое увидел, многое познал. Это другой уровень общения с людьми, по-другому смотришь на всё, что происходит, и на сегодняшний день я могу сказать, что мало, наверное, людей, моего возраста, которые прошли такой путь, у нас, в Иркутске. Сейчас мне 33 – возраст Христа. К этому возрасту пройден определённый путь осмысления, переосмысления.
– Создаётся впечатление, что у вас конце того года закончился один этап, и начался другой этап. Какая-то часть года прошла. Осуществились ли ваши планы?
– Вообще, я скажу, что в 2022 году у меня не было планов заканчивать свою профессию там. Это произошло спонтанно и произошло по определённым причинам. Я любил свою работу. Когда я шёл заместителем мэра по социальной политике, я понимал, что это очень тяжёлая должность. Вся ответственность, которая есть, ложится на тебя. И я считаю, что заместитель мэра по социальной политике – второй человек на территории. Все обращения, все люди, стекаются через него. Я старался всё-таки с населением разговаривать не на чиновничьем языке. Были определённые трудности. Что касается целей – у меня были три цели для Осинского района, связанные не только с национальной тематикой, но и с развитием самого района. Я до сих пор эти проекты, даже здесь работая, продолжаю. Мы пытаемся доделать эти проекты. Это “Тропа Гэсэра”, которая, я считаю, является нашим достоянием, не только Осинского района, но и всей Иркутской области, Российской федерации. Мы пошли по пути оформления нематериального этнокультурного достояния. Мы сейчас с Александром Валерьевичем Костровым как раз занимаемся данным вопросом, ведением реестра. Как только выйдут рекомендации федерального реестра, я думаю, эту историю я доведу до конца. Помогали очень коллеги с Улан-Удэ по данному вопросу. Ну и вторая мечта – это поэтапная “Тропа Гэсэра”, туристический маршрут. Первый этап мы сделали. Я представлял этот проект в Министерство культуры, Губернатору Иркутской области.. Это большая Гэсэриада. Сейчас вся политика нацелена на Игры Азии, формирование туристических потоков. Поэтому я в большей степени уверен, что Осинский район имеет сегодня колоссальную возможность всю эту историю сделать. При закрытии границ на сегодняшний день у меня были просчёты, я показывал все расчёты не только в Правительстве области, но и сотрудникам представительства Монголии. Когда мы показывали потоки, это был пандемийный год, а они в два раза меньше нынешних потоков. В связи с этим нужна структура и событийные мероприятия. Люди едут за двумя моментами – за зрелищем и красотой природы.
Вот такие были цели на 2023 год. Личностного характера огромных целей не было, всегда оставалось возможность, чтобы познать что-то новое. Много общения, много интересных людей давало много энергии. В каких-то моментах она энергию забирала эта история, но больше подпитывала.
– Такое чувство, что вы находитесь в постоянном развитии. Вы когда-то останавливаетесь?
– Да, наступают такие моменты, когда тебе просто нужно собраться с мыслями – день-два, три , может быть, побыть наедине, дома. Просто банально сидеть, читать книгу, всю эту историю напомнить себе. Не останавливаюсь почему: я поставил когда-то для себя определенную цель, давным-давно, когда начинал профессиональную деятельность и вышел на взрослый уровень – до 35-ти лет нужно развиваться уже во всех направлениях, всех, которые интересны. А после 35-ти весь опыт перекладывать на то, что я умею, делать какие-то определённые вещи, которые принесут пользу в более масштабном, не приземлённом, формате. Опыта, я думаю, хватает. К сожалению, пока что таких больших не было, но и тридцать пять мне ещё через 2 года .
– А переоценки ценностей у вас не было?
– Они были, когда я начал работать там, в Осе. Всегда же говорят, что родная земля подолом питает. Святых мест в Осинском районе очень много. Я в этом убедился, ещё будучи школьником. Было много моментов, когда эти святые места, неважно какой национальности, придают определённые размышления. И я очень люблю нашу классику, мировых, и осинских. Всегда народная классика даёт определённое осмысление, которое проходит на своей родине, другое ценить начинаешь. Это, наверное, уважение к человеку, по-другому смотришь, как на тебя люди смотрят, смотришь на бытийные ценности, как они есть: дружба, она чуть другая, разные разговоры за спиной. Люди всё это делают, не осмыслив многие моменты. Если бы человек думал и размышлял, что он будет говорить и делать плохое человеку для того, чтобы достигнуть каких-то целей, он бы это не делал. Потому что, поразмыслив, он понимает, что он делает не во благо себя, а вопреки себе. Поэтому к этому нужно относиться спокойнее, переосмысливать это, и идти дальше. Придёт время, когда с этим человеком, возможно, пересекутся пути и разговор произойдёт.
– Вернёмся к настоящему вашему времени. Сейчас у вас новый этап: вы член Общественной Палаты Иркутской области, заместитель директора Дома народного творчества по Иркутской области (прим. – в сентябре Н.С. Казанцев перешёл работать в администрацию г. Иркутска). С одной стороны это разнопланово, с другой стороны, у вас есть какой-то вектор развития?
– Я в начале этого года, точнее, когда исполнилось 33 года, задался мыслью, что этот вектор есть. Можно планировать очень много и достигать определённых целей. Но жизнь расставит так, что ты придёшь к определённым целям не только благодаря своим усилиям, а благодаря определённым ситуациям, обстоятельствам. Я пытаюсь объять необъятное, это мне интересно, и в определённый момент, я уверен, меня к чему-то это приведёт. И не нужно ограничивать себя в каких-то вещах: если ты это хочешь сделать, значит, нужно это сделать. К примеру: сейчас мне нужно заниматься благотворительностью, помогать нашим ребятам на СВО, значит, меня ведёт к этому. Не каждый к этому придёт. Если мне нужно проводить какие-то мероприятия с детьми, с молодежью, патриотического характера – значит, меня это тоже к чему-то ведёт. Сегодня Общественная палата для меня стала определённой неожиданностью, когда меня поставили председателем Комиссии по национальным отношениям и свободе совести. Для меня это некая ответственность и приятно, честно говоря. Я самый молодой председатель такой ответственной комиссии. Национальная тематика сейчас на самом высшем уровне обсуждения, и я думаю, что эта история будет только нарастать. Сейчас выстраивается новая стратегия развития национальной политики, это моё мнение. Ограничиваться культурой мы уже не можем. Это только часть большой национальной политики.
–Что вы понимаете под культурой?
-Для меня это определённые ценности того народа или населения, жителей, которые проживают в определённой местности. Культура бывает многогранная – культура в поведении, культура в песнях, культура в образе жизни, семейная культура. Есть определённые ценности, которые происходили в истории от начала становления государства и нынешнего государства, которое есть. Она в разной степени интерпретировалась, менялась, но основные ценности, постулаты, которые были в культуре изначально нашими предками созданы, оно, к моему счастью, находится на том уровне в Российской Федерации, которое есть. Она трансформировалась очень сильно, в каких-то областях, но, благодаря, наверное, нашей терпимости, и другим моментам, сохранилась, несмотря на то, что молодёжь маленько по-другому интерпретирует культуру. У них есть своя молодёжная культура, но они приходят к тем постулатам и ценностям, которые у них есть, как бы кто это ни крутил. В большинстве своей массы, я бы так сказал. Многое мне приходится обсуждать с молодёжью. Я очень люблю разговаривать с молодежью, которая только встала на жизненный путь – это второй курс, третий. Когда-то я стоял у истоков создания Молодёжной Ассамблеи народов Прибайкалья, различных молодёжных клубов, которые у нас есть в Иркутске. И вот образ жизни этой молодёжи на сегодняшний день – это такой был маленько отрывной образ жизни от всех реалий, которые происходили. Всё-таки пропаганда свободы, которая у них есть в голове, она присутствовала, но сама жизнь вводит такие рамки, ценности, которые человека поставят на путь. К сожалению, я скажу так, что у нас в жизни очень мало на сегодняшний день тех людей – наставников, которые поведут по правильному пути. Из-за этого молодёжь и теряется. Она сама заполняет эти пустоты- то, что ему по душе, но не то, что ему реально нужно в жизни. Так получается, что есть те, кто это наставничество нашёл – по-разному – может, мама, бабушка, друг, знакомый, но он правильный наставник, который поведет по правильному пути. И эти ценности у молодого человека постепенно внутри всё равно просыпаются, формируются. Они нашими предками заложены, никуда от них не денешься. Когда наставник поведёт себя правильно, он приходит к этим ценностям. А так теряется много молодёжи, к сожалению, и тогда эти ценности уходят на второй план. Это окружение портит.
Что касается национальной культуры – она сейчас достигла пика . раньше это было на уровне самодеятельности., сейчас это большие мероприятия. Многие стеснялись своей культуры. Сейчас этот рубеж отошёл. Можно выйти спеть и станцевать своё национальное.
Гэсэр являлся мифологически героем, на которого равнялись. А если брать саму религию – шаманизм, на что они там равняются, на предков и т.д. Во-вторых, когда я начал изучать братское водохранилище и смотреть, какие стоянки у нас есть на сегодняшний день, было очень интересно. У нас много говорят про национальную политику. Но до конца многие ничего не доводят. Я разговаривал со многими бизнесменами. Почему, если они ценят и уважают национальность бурятскую, почему они не возьмутся за это, не поднимут ту истинную историю, – кто проживал, какие были затопления, кто находился. Это же определённая история, которую мы должны чтить, в том числе, в шаманизме – предки уважение и т.д. Поэтому для меня это было интересно. И сейчас мы с Александром Валерьевичем разговаривали по данному вопросу – возможно, мы будем какие-то гранты писать по археологии Братского водохранилища, для меня это очень интересно – посмотреть,, что там вообще в принципе происходило исторически. Многие знают, что проходили и донские казаки там, есть определённые тропы. Бурятские казаки – история тоже до конца не изведана. Водохранилище Ангары И Братское водохранилище- многие пути, можно узнать много интересного.
Я считаю, что нематериальное этнокультурное достояние России – это хорошая история. Поднять наши истинные ценности и культурное достояние, которое у нас есть. Немногие, к сожалению, об этом знают. У нас в Иркутской области, на сегодняшний день, когда мы начали поднимать всю историю, мы столько увидели – чичковское плетение, например. Все думают, что культура, тем более народная – это ходить в кокошниках и танцевать ёхор и на сабантуе. Нет, молодёжи нужно показать и рассказать, что есть новые формы сохранения народной национальной культуры, которые можно перевести на современный лад. Получится по-современному, но сам ценность культуры не поменяется. Нежели мы сегодня берём новые форматы, которые опять сделаны на европейских ценностях, делаем для себя какие-то вещи и говорим, что это наше. Почему мы своё же не можем интерпретировать в современный мир и оно будет наше, родное? К сожалению, это мало кто делает.
– Можете назвать ваших наставников?
– У меня были по институту наставник, с кем мы до сих пор хорошо общаемся. Один из них – Александр Валерьевич Костров, один из самых молодых докторов исторических наук. Сегодня он большую лепту вносит не только в развитие национальной политики, старообрядчества, но и общепатриотического воспитания. На историческом факультете я его считаю одним из самых сильных профессоров, которые сегодня существуют. Во-вторых, в моём окружении всегда как-то так получалось, что были старшие товарищи, всё время: в школе, в институте. Поэтому на кафедре археологии много старших товарищей, которые рассказывали разные истории, в том числе, о находках в Осинском районе. В нём сейчас находится много мест, которые занесены в федеральный реестр стоянок.
На работе здесь, куда я пришёл, были два человека – Гордин Алексей Анатольевич и Куриленкова Ольга Александровна. И ещё один человек, которого я не буду называть по причинам профессиональной этики. Ну, а в дальнейшем, в каждой профессии, у меня получалось так, что у меня были старшие товарищи, к которым я старался прислушиваться и чему-то учиться – у кого-то терпимости, у кого-то мудрости, у кого-то каких-то новых познаний, информации. Каждую информацию, я так считаю и меня учили этому, нужно пропустить через себя и изъять для себя что-то полезное. Вот тогда информация несёт какой-то положительный характер, нежели просто её учить.
– Ваши исторические герои?
– Вы, наверное, удивитесь, но уже работая в Правительстве, будучи начальником отдела этноконфессиональных отношений, когда произошли определённые события в Иркутской области, я погрузился в тему шаманизма, изучения шаманизма и обрядовой темы. Здесь я нашёл некие параллели, связанные с историей нашего Отечества, города и т.д. Здесь для меня всплывают в том числе и Гэсэр, становление Гэсэра, его история и параллели провожу с другими религиями. У меня есть один знакомый батюшка, очень хороший, который у нас в Иркутске очень известен – отец Андрей Степанов, который изучает в том числе и буддологию. Мы частенько разговаривали про те параллели, которые существуют между религиями, в том числе шаманизма (шаманизм сейчас выходит вообще на другой уровень). И мне было интересно изучать потоки всего, что происходило, потому что, что бы кто как не говорил, история России тоже с этим очень сильно связана. Хотя во многих книгах и во многих учебниках интерпретация проходит, что у нас вообще разные параллели, но определённые обрядовые ситуации очень похожи с бурятскими. И вот здесь те научные термины, которые обозначают заимствования между нашими религиями, они очень видны. На примере наших большинства церквей можно отчётливо увидеть, что в некоторых фасадах зданий существуют именно бурятские орнаменты. В то время работали именно бурятские белые шаманы, они включались в эту историю. И вот этот уникум, который существует не во многих городах нашей страны, они, конечно, присутствуют у нас. И начинаешь молодёжи, в том числе, рассказывать, что на территории работали бурятские шаманы. Хотя, по православию это в принципе невозможно.
Вернёмся к героям. Почему у меня конкретных героев нет, на которых можно равняться исторически. После прочтения определённых книг, в том числе, наших, исторических, по национальной политике, психологических. Сейчас все любят изучать психологические процессы – психологию в политике, в жизни, в семье, в обществе. Я немного отношусь к этому скептически. На протяжении 20 лет наши образовательные учебники сильно переделали, переписали. И когда ты начинаешь сопоставлять факты, события, погружаться во всю эту историю, то становится некомфортно, когда начинаешь размышлять обо всех этапах, которые происходили в нашем государстве.
Когда я получал второе образование – религиоведение, мы разговаривали с одним из преподавателей, когда сдавали философию. То, что написано сегодня в учебниках по философии, религиоведению, теологии и т.д. – это написано человеком. И как он видел, так он и преподносил. В связи с этим у меня всегда может быть своё мнение на каждый вопрос.
В определённый момент жизни я любил психологию. Но сейчас я отношусь критически. Тогда я для саморазвития, самопонимания, самовнушения, всё это читал, для того чтоб понимать человека, собеседника. Моя работа связана с разными национальностями, но общение всегда было на близком контакте. Нужно было понимать как себя вести в тех или иных ситуациях. Психологию я любил изучать, но подойдя к определённому рубеж, я понял, что это философский момент больше всего, а взаимоотношения людей – это больше философия. И я понял, что больше, наверно, знания в литературе, истории даёт каких-то жизненных принципов, контактов, нежели психологические книги – схемы, которые искусственны. Это не становится прямым диалогом двух лиц, которые друг друга услышать, понять и почувствовать.
К сожалению, на сегодняшний день, наша психология – это зарубежные писатели, публицисты и научные сотрудники. Она основана на западных ценностях, которые привнесены к нам. И вот это рубеж, который нужно сейчас убрать в ценностях. Будем говорить откровенно – посмотрите, семейных ценностей в принципе не существует. Это не из-за женщины, мужчины. Эти ценности отошли в сторону и не воспитывались. Сейчас многие пытаются изучать психологию, а она западная. основным постулатом является личность, не семья, что не является для нас ценностью. Почему, к моему счастью, у национальных меньшинств и в национальных республиках сохраняются ценности, которые выстроены семьёй. У остальных, у тех, которые выросли в городе, эти ценности отошли, в том числе, на психологических моментах. Когда человек погружается в психологию, он в принципе убивает ценности, которые у него должны возродиться со временем. И они становятся другими. Люди начинают говорить о демократии, “я личность, я могу себе позволить не работать, свободные отношения, жить один, одна без мужа”. Это неправильно для ячейки общества. К сожалению, на протяжении многих лет, это в принципе накладывалось на наше общество. И сейчас, чтобы это изменить, в принципе надо менять систему, разговаривать по-другому, учебники менять.
– Вы видите какие-то пути изменения?
– Я много раз говорил, будучи замом мэра по социальной политике, что сейчас нужно менять саму систему образовательного процесса, когда школьное образование и начальное в том числе, должно строиться на наших ценностях. У нас ничего не изменится, пока всё это происходит. С молодёжью такая же картина.
– Но это же должны делать какие-то люди?
– Они есть, но они не находятся в системе. Они в какой-то момент устали от всего этого, от того, что ментально ты ничего не можешь с этим поделать. Тяжело психологически переносить. Я многих знаю ребят, которые вошли в эту проблематику, и смогли бы решить те или иные проблемы: в районах, городах, в обществах, в центрах. Но для того, чтобы это сделать, нужно себя переломить.
Выражение “Моя хата с краю” звучит уже на протяжении многих лет. И многие умные люди отошли в сторону и сказали «Лучше пускай нас это не касается, нежели мы будем в этой системе через себя всё это проносить». И поэтому они просто пока наблюдают за всем, что происходит. Внутренняя эмиграция. Люди ушли в умиротворение. Занимаются другими делами. Меня умиляет на сегодняшний день – посмотрите, сколько создано клубов по интересам, когда собираются, размышляют о великом. Особенно в женских клубах. Ценности навеяны за счёт тренингов. Там трансформация мира, заполнение вакуума. Это вакуум заполнен – уйдя от семейных ценностей, в семье произошла трансформация, кто такой есть мужчина. И сегодня мужчин нет, которые бы держали семейные мужские ценности. Нам сегодня многие говорят, что у нас в армию может пойти каждый второй защищать нашу Родину. Ничего подобного. У нас из 120 человек призывного возраста здоровых выходит один. Чтобы вы понимали, там проходят тесты психологического, умственного, физического ит.д. И эти тесты не сдаёт 70 процентов из ребят, это страшно. Это будущие мужчины, защитники, это те ребята, которые должны строить взаимоотношения с женщинами.
Иногда родители мне говорят: “Ты не устал от всего этого?”. Приходится много пропускаешь через себя, особенно в молодом возрасте. Вообще, сам по себе я амбициозный и очень эмоциональный, и эмоции через себя пропускаю тяжело. Мне отец всегда говорил: «Будь сдержаннее, будь более хитрым, умным, расчётливым». Я всегда отцу отвечаю, что, если бы я был таким, я бы не был собой, я бы жил по-другому, здесь, сегодня я бы не сидел. Не был бы в таком возрасте в Общественной палате, не был бы так близок с нашими общественными организациями, не был близок со многими людьми, кого я знаю в жизни. Я бы был всё время осторожный человек, ходил бы по пути того, чтобы чего-то лишнего не сказать, кого-то не обидеть. В своей жизни я был правдолюбом – то, что думал, то и говорил, не грубя, не обижая человека, но, если я так считал – это правда, и это честно перед тем человеком, перед которым я нахожусь сегодня. И как бы жизнь не сложилась, я старался это донести до человека -спокойно, размеренно, но правду, которая есть. Я могу поднять градус общения, но это очень тяжело. Я считаю, что нужно быть до конца искренним, неважно, что будет потом. Если и этого не соблюдать, то жизнь твоя пройдёт вообще по-другому. Мне отец всегда говорит: “Не тяжело ли тебе всё это проходить?” Эмоциональные внутренние перемены дают о себе знать, дают определённые отпечатки, в том числе, на семейные отношения. У меня семьи нет. к сожалению, разведённый я. Для семьи нужно время, и нужно эмоционально переживать. В каких-то моментах побыть одному, где-то перезагрузиться, где-то пропустить через себя. Это эмоционально очень тяжело. Я всем рассказываю, что Осинский район для меня был определённой школой, когда приходили многие бабушки и приносили свои проблемы. Многие чиновники отправили бы в отдел, где пишут заявление, и пропускали бы через бюрократическую систему. У меня стратегия была чуть другая: поговорить, понять, этого им очень сильно не хватает, и услышать те проблемы, которые у них накапливаются. 20-30 минут хватало, чтобы выговориться. Неважно, даже, бывали бабушки, женщины, девушки, парни, которым хотелось выговориться во всех сложившихся ситуациях. Это даёт определённый опыт понимания. Поддержка, она, конечно, нужна. Поддержка семейная, мне бы очень сильно не помешала. Но нужно, чтобы человек всю эту историю понимал, который рядом. Тяжело, когда мужчина находится в потоке всего.
День рождения меня сподвиг к пониманию определённых вещей. Всё-таки, раньше как было. Я вспоминаю себя до 30 лет. Я приходил с работы, садился дома, в кабинете, и дальше продолжал работать. Читал, смотрел, анализировал, мониторил, выносил для себя какие-то определённые вещи и до 10-11 я мог спокойно работать. В 11 пойти своими делами заниматься и ложился в 2-3, просыпался в 6-7. Я люблю очень рано вставать, пройтись, подышать, посмотреть на природу, особенно, если это деревня. Природа даёт своё. В этом году я понял, что нужно научиться дома оставлять то, что есть за порогом. Опыта, определённых знаний мне сегодня хватает. Нужно просто дозировать, распределяя своё время и ресурсы, оставлять себя для личного пространства. Мне хватит того, чтобы просто поддерживать и чуть наполнять те знания, которые у меня есть. Я для себя это принял и постепенно начинаю в это вектор входить. Мне многие говорят то, что я мало времени для себя оставляю. Видимо, пришло время переосмысления. Не зря говорят – 33 года, это чуть другой возраст, и нужно научиться переосмыслить и смотреть свою жизнь. Поставить другие задачи и вектора.
У каждого человека свой период. Видимо, у меня период где-то сдвигали, или наоборот, вперёд бежали. И вот, видимо, какой-то рубеж я проскочил быстро. Связано это, может быть, с жизнью. Всё время много всего, и быстро осмысление школьное прошло, институтское, армия. Может быть, эти этапы как-то проскакивали.
– Такое чувство, что у вас с одной стороны есть конкретные цели, которые вы держите в своём горизонте, а с другой стороны, вы отвлекаетесь на какие-то вещи, которые есть в моменте.
– Да, это правильно. Почему в горизонте есть такие цели – они такие, более глобальные. Надо жить в моменте, но идти к большой цели, большим задачам.
– Что для вас лидерство?
– Ответственность. Многие считают, что быть лидером, начальником легко. Это большая ответственность на тебе лежит, во-первых, а во-вторых, лидер он же не просто поднял руку и стал лидером. Нужно себя показать, чтобы тебя оценили. Но я скажу, на сегодняшний день, я понял, что лидеров не любят. К сожалению, лидерство отходит на второй план, больше сейчас принята покорность. Это касается и политических моментов, и общего устройства, всей политики и жизни.
Что касается харизмы, то харизматичные люди встречаются очень редко. И харизма, по-моему мнению, появляется на этапе становления человека. Человек таким рождается. Или она развивается. Таких сейчас очень мало. Возвращаясь к тому, что личность не любят, харизму тоже в некоторых моментах убивают, в садике, школе. Делают всё единообразным. Я вернусь к той профессии, когда я работал заместителем мэра. Я часто ездил по школам, разговаривал с учителями. И я всегда задавал всем вопрос, почему сегодня эти лидерские качества, эта харизматичность не развивается. Возможностей миллион. Чтобы это всё делать, нужно любить до такой степени всю историю, где ты находишься, для того чтобы отдавать себя полностью, чтобы от тебя почувствовали отдачу. Чтобы, если ты преподаёшь литературу, нужно её так преподать, чтобы человек, который слушает главу того или иного произведения, понял, для чего эта философия жизни нужна. А не для того, чтобы просто, для галочки, опять поставить в жизнь прочтение книги. Любовь к любому направлению проявляет то человек, который в этом хорошо понимает, который любит это. И вот если бы нашу жизнь окружала бы масса людей, которые любят это, тогда бы и по-другому всё было, и лидеры со временем бы начали сами бы появляться, вычленяться.
– Есть работа, а есть служба, и служишь ты идее, делу, а не за деньги.
– Да, и мало кто к этому идёт. К сожалению, это сейчас касается педагогики. Это больная тема для меня в принципе.
– Какие проекты вам было бы интересно реализовать?
– Большинство своего времени я старался реализовывать проекты патриотического воспитания. В том году мы хороший проект реализовали для детей в трудной жизненной ситуации. Мы собрали их в лагерь на 10 дней, совместно с военно-патриотическим центром «Вымпел-Байкал». Это один из самых известных центров у нас в Иркутске, на берегу нашего братского водохранилища. Попросили разрешения Виктора Михайловича Мантыкова, чтобы он отдал нам лагерь. Мы сами обеспечили едой, питьем, закупили оборудование. Собрали 100 человек. Хвала мамам этих ребят ВПЦ «Вымпел-Байкал», что они с утра до вечера готовили на 100 детей впятером. Это очень тяжело. Первый день, когда мы привезли детей, у кого-то не было обуви или ещё чего-то. 70 процентов стояли на учёте. Это, в основном, осинские ребята. Мы ждали, что же произойдёт потом. Во-первых, Они были оторваны от родителей, во-вторых, у кого-то уже были статьи. Большинство из них – 90% учились в коррекционных классах. Я приехал на третий день, чтобы посмотреть, что происходит. Я был председателем комиссии по делам несовершеннолетних, я видел, что они всё время приходили угнетённые. И тут я приезжаю и вижу улыбки у детей. Проходит ещё неделя, я каждый день там находился, мы общались с детьми, у костра собирались. После 9 дней мы собрали учителей и родителей, чтобы показать то, что достигли дети за 9 дней. Мы специально делали такие ситуации, чтобы посмотреть, возьмут ли они что-то чужое. первые два дня были днями становлением. Мы им объясняли, что такое хорошо, что такое плохо, почему можно брать, почему нельзя брать. Дети, которые приехали, они с открытой душой подарили нашим ребятам то, что им дорого. И за эти 9 дней ни разу ни один этих детей не забрал себе ничего. Через 9 дней мы привезли родителей и сделали постановку. Мы дали им 4 больших стихотворения. каждому ученику. Напомню, они были детьми из коррекционных классов, которые, якобы, плохо учатся. И дали, чтобы они рассказали на сцене своим родителям и педагогам. У меня осталось видео, где они тянут руки, чтобы показать, что они это могут сделать. Это был самый показательный результат нашего лагеря. Я смотрел на реакцию родителей. Дело, может, не в лени тогда, если мы за 10 дней научили ребёнка и дали его этому миру? Я вам хочу сказать, что когда я оттуда уволился, многие дети плакали и хотели переехать учиться сюда. сегодня они многие звонят, чтобы собраться. Ментально это тяжело переживать. Потому что когда ты делаешь такие вещи и проекты, ты даёшь человеку какую-то надежду. Мне потом после этого скидывает председатель комиссии пдн видео, где дети идут и плачут, не хотят ехать домой. Поэтому каждый проект для меня тяжело даётся. Каждым таким проектом я стараюсь показать, что дети или бабушки достойны большего. К сожалению, бывает оборотная сторона медали. Многие думают, что когда ты это делаешь, ты делаешь это для славы и денег. Я многих звал в это движение – заниматься хорошим и помогать людям, но, к сожалению, немногие к этому идут. Есть люди, которые много говорят, но мало делают. Их становится всё больше.
О национальной политике.
У нас сегодня две стратегии в госнацполитике, и они друг другу противоречат: укрепление единства российской нации и сохранение национальной самобытности. Вроде бы есть национальные центры, меньшинства, которые приехали из стран СНГ и им нужно показывать сохранение их национальность, самобытность ит.д., но при этом нужно интегрировать их в современное российское общество. Как это сделать – пока никто не скажет. Пока существует сохранение их национальной самобытности, появляется анклавность, появляется пространство, в котором они себя чувствуют комфортно. И здесь миграционная политика адаптации и интеграции мигрантов не работает. Но постепенно, маленькими шагами, произойдёт не адаптация, а ассимиляция. Она уже сегодня идёт. Мы знаем людей, которые прошли этап постсоветского распада, приехав сюда молодыми. У них были задатки советского общества. Сейчас приезжающие имеют другой настрой, потребительское отношение к самой России. Тогда они приезжали в родное, близкое, сейчас приезжает молодёжь с потребительским отношением к культуре, образу, поведению и т.д. Поработали два-три года – уехали. Здесь нужно уже искать новые пути этого пересмотра работы. Но как это сделать – сейчас немногие скажут. Национальная политика. Многие моменты до конца не изведаны и находятся на этапе становления. У нас в Иркутской области мало специалистов по национальной политике.
Иркутская область уникальна по-своему. Что касается других регионов, им легче, чем нам. Например, Красноярский край. У них упор больше идёт на коренные малочисленные народы. И национальная политика иная. У нас регион миграционно и интернационально более разобщён, нежели в Красноярске. В те времена, когда были ссылки, у нас поток был иной. Александровский централ славен многими людьми, которые внесли вклад в развитие культуры. Во-вторых, у нас более суровый менталитет. Суровость заключается в другом. Из-за политических и геополитических моментов, у нас люди были чуть замкнутее. Приходилось жить по-другому. Из-за географических моментов это была другая история. Сейчас мы больше ушли в культуру, нежели в политику.
Национальная политика одна из актуальных тем. Здесь нужно быть аккуратным. Но опять же вернусь к тому, что не нужно бояться проблемных моментов. Если мы их замалчиваем, мы приходим к каким-то проблемам, которые невозможно решить. К примеру, когда я работал в Осе, мы часто говорили о сохранении бурятского языка. Я приезжаю в деревню, мы пытались разговаривать с родителями. Я говорю, хорошо, давайте. Вы говорите: тотально нужно , чтобы все изучали бурятский язык. А вы со своим ребёнком как разговариваете? – На русском. – Дома вы изучаете урок бурятского языка? Нет, не изучаете. Но при этом вы хотите, чтобы он знали и понимали его. Так вы пройдите сами этот путь, для того, чтобы понимать проблематику сохранения национального языка. И это в каждой национальности. Начать нужно с себя, с познания собственной культуры. Русская культура – это не балалайки, медведи и литр водки. Если ты будешь сидеть за столом и петь русские песни, не включать иностранные, говорить, что я люблю русскую культуру тогда вопросов нет. А если ты начинаешь в интернете писать, что понаехали тут, мы тут самые главные – это глупости. Ты не знаешь другую культуру, не знаешь свою культуру, и пытаешься представить, что всё плохо. Познание своей культуры, того, что является у тебя ценностью, истиной. После этого ты можешь становиться провокатором.
-Ну и напоследок, о совпадениях в жизни.
-У меня день рождения 25 июня, оружие мне выдали 25-е, койка досталась 25, номер достался 25, и когда я демобилизовался, в дембельской отметке было 25. Я пришёл работать у меня номер удостоверения был 25, потом я пошёл в Правительство 25 удостоверение, в Осу я приехал опять 25 было, и сюда я вернулся опять 25. И три квартиры были связаны с числом 25. А в 25 году мне будет 35 лет. И это, может быть, будет что-то необычное.