Опубликовано 25 декабря 2023
Мы беседуем с Анной Николаевной Чикишевой – ведущим архивистом Государственного Архива Иркутской области, кандидатом исторических наук.
В этом году отмечается юбилей Матвея Николаевича Хангалова, выдающегося этнографа и исследователя бурятской культуры. Государственный архив Иркутской области является одним из мест, где хранятся документы, связанные с личностью Хангалова.
– Мы были приглашены на Хангаловские чтения в Усть-Орду, и в рамках этих чтений была проведена исследовательская работа относительно документального наследия Матвея Николаевича Хангалова. Работа с такими сложными тематическими исследованиями занимает много времени, достаточно сложна, требует определённой подготовки и определённых знаний.
Исследовательская работа задаёт вопросы к, казалось бы, уже известным документам. Зачастую ценную информацию удаётся обнаружить только в ходе полистного просмотра. Это и есть специфика архивной работы – в деле может быть много любопытного и интересного. Это действительно сложная работа, поэтому для выяснения некоторых вопросов необходимо собрать команду специалистов. Отдельно стоит сказать об угасающем тексте, который бывает трудно разобрать.
В целом, все документы, касающиеся документального наследия Хангалова, можно разделить на три большие группы. Во-первых, это те документы, которые касаются биографии Матвея Николаевича и его семьи. Также можно выделить ещё две группы. Это документы, которые касаются его профессиональной деятельности. Речь идёт о тех материалах, которые можно назвать «сырыми», необработанными. Некоторые из них уже обработаны в той или иной степени, Это те материалы, которые создавались Хангаловым, чтобы потом с ними так или иначе работать. Ну и к третьей группе можно отнести одну из таких работ. Это уже его исследования, то есть это обобщения накопленного материала.
Стоит, прежде всего, сказать о личном деле М.Н. Хангалова, которое хранится в Фонде инспектора народных училищ Иркутской губернии. Дело небольшое, достаточно тонкое, датировано 1876 годом. Нам оно интересно, прежде всего, двумя документами.
Во-первых, это свидетельство об окончании Хангаловым Матвеем Николаевичем Иркутской учительской семинарии. Документ датирован 1876 годом. Мы бы сегодня это назвали аттестатом об окончании учебного учреждения. Здесь указаны те предметы, которые изучал Хангалов: Закон Божий, русский язык, церковнославянский язык, математика (арифметика, геометрия), история, география, естествознание, чистописание, рисование, черчение. М. Н. Хангалов показал удовлетворительные либо весьма удовлетворительные знания, и ещё, сверх того, обучался гимнастике. Любопытна здесь и личная подпись Н. Н. Агапитова – члена ВСОИРГО, будущего проводника Хангалова во ВСОИРГО, и в это интересное поле бурятского фольклора. Мы сделали копию этого документа, и ГАИО подарил эту копию библиотеке им. М. Н. Хангалова в Усть-Орде.
В целом дело создано таким образом, что мы видим документы делопроизводственного характера. Но один из документов очень заинтересовал нас. Это очень красивый документ. Он называется “Удостоверение”, но мы можем сказать, что это выписка из метрической книги. Оно выдано М.Н. Хангалову, учителю Закулейского инородческого училища в том, что он Хангалов 30 дня сего 1900 года повенчан с инородкой Надеждой Геориевой в православной церкви в приходе Нельхайской Николаевской миссионерской церкви. Документ заверен священником и псаломщиком, и у нас есть сургучная печать Нельхайской Николаевской миссионерской церкви (по кругу можно прочитать, она хорошо сохранилась). Это официальный документ, однако именно он вызвал массу вопросов, которые нас побудили к глубокому исследованию. Дело в том, что мы знаем из документов иных, в том числе и тех, которые хранятся у нас (о них мы будем говорить чуть позже), что женой М.Н Хангалова была Дарья Георгиевна, но здесь говорится о Надежде. Кто эта Надежда Георгиевна 1900 года? Этот вопрос открыт. Мы стали рассматривать глубоко это дело. К этому документу мы ещё вернёмся. Это официальный документ и личное дело. Здесь есть марка. Надо сказать, что здесь уже подключилась целая команда, потому что это действительно сложная работа.
У нас есть фонд Унгинского инородческого ведомства, Унгинской инородческой управы. В этом фонде было выявлено дело в списке населённых мест Унгинского инородческого ведомства. Судя по заглавию, мы должны видеть список мест. По факту мы видим более полную информацию. Здесь не только представлен список этих мест, но ещё и перечислены жители. Вот Закулейский улус Нижний. Здесь перечислены жители этого улуса, и среди них мы видим, что Николай Хангалов,70 лет, жена его Маша,74 лет. В их доме проживают сыновья Фёдор 49 лет и Матвей 39 лет., а также ещё один сын Ефим Николаевич Хангалов, уже его сын Ефима Пётр, а также Владимир и Алексей, Матвея жена Дарья, и дочь его Уня (Устья), в православии мы знаем, она Софья 2 лет. Проблема в том, что документ не датирован. Но, если исходить из официальной даты рождения 1858 год, то нехитрые математические расчёты нам позволяют относить этот документ примерно к 1897 году, поскольку здесь указано, что Матвею 39 лет. Удостоверение получается более поздним, но список населённых мест под вопросом.
Мы можем говорить о том, что эти данные, выявленные архивистами, вводятся в научный оборот впервые, и это уникальные сведения, касающиеся биографии родового дерева Хангалова, документально подтверждённые. Кроме списка о составе семьи и количества лет, указано и то хозяйство, которым они владели. Здесь мы видим 3 дома, 3 амбара, 3 юрты, 3 сарая, 3 стайки, и 1 завозня (мы понимаем, что речь идёт о лодке). Надо сказать, что фамилия Хангалова в этом списке встречается также, и это очень интересно для тех, кто будет заниматься в будущем биографией Матвея Николаевича.
Говоря о профессиональной деятельности Матвея Николаевича, следует сказать ещё и об этих документах. Мы бы сегодня назвали это документами сопроводительными, здесь они называются как удостоверения. Это копии, как мы видим, сделанные под копирку, Это три документа, первых 3 листа. О том, что Матвей Николаевич Хангалов командирован в Цугольскую и Шундуинскую волости для изучения шаманства местных инородцев бурят и тунгусов. Подписаны эти документы Серебренниковым. В них просится предъявителю сего документа оказывать всяческую помощь. Это некий сопроводительный документ, с которым Хангалов приезжает на местность и администрация, в частности, осуществляет ему поддержку и помощь. Это три документа. Один из них датирован 1917 годом. Это одна из последних командировок Хангалова , он умирает в 1918 году. Он занимался шаманством по направлению ВСОРГО. Он природный бурят, и для него эта тема близка. Такие документы выдавались обязательно каждому члену экспедиции. Хангалову было проще, потому что бурятское население доверяло этому исследователю.
Вот тоже очень интересное дело , о котором хочется говорить много, хотя оно достаточно тоненькое и скромное. Мы все очень хорошо знаем Марка Константиновича Азадовского. Это профессор ИГУ, филолог, занимался фольклором в целом, и одна из его концепций, которую он развивал, была концепция культурных гнёзд. Он рассматривал изучение региона через изучение культурных гнёзд. Это люди, которые, как правило, были знакомы друг с другом. Они образовывали какие-то группы, располагавшиеся в разных населённых местах. Это феномен культурных гнёзд. Эти гнёзда были как достаточно маленькие, локальные, так и достаточно обширные. Им очень широко изучено культурное гнездо города Иркутска. Рассматривая тему культурных гнёзд, Азадовский составляет анкету. Она состоит из 14 пунктов. Из анкеты можно узнать, кто изучает регион, либо когда-либо изучал ранее. И на эту анкету отвечает бурят-монгольская секция ВСОРГО. Здесь они пишут о том, что «места связанные с жизнью учёных, изучаются пока в виде съёмки Баторова и съёмки могилы и кабинета семьи Хангаловых. Нас это тоже заинтересовало. О чём идёт речь? Это 03.10.1928 год. О Хангалове указано в пункте 8-м. У нас это вызвало много мыслей. Где найти эту съёмку дома? Таким образом, опять, путём глубоких изысканий и очень сложной работы, было выявлено следующее дело.
Называется оно так: «Земляницкий. Путевые заметки о балаганских бурятах, и археологические разведки на балаганских и олонских песках Балаганской пещеры». В названии дела нет ничего, касающегося Хангалова. И только путём сплошного полистного просмотра мы находим уникальные данные – подзаголовок «О Хангаловой». Здесь он говорит о том, что «проездом в Балаганск зашёл я в Бильчире в дом Хангалова, умершего 17 февраля 1918 года. Бодрая женщина, вдова Хангалова, Дарья Егоровна встретила меня в военной форме с недоверием». Потом он говорит: «Гостеприимная хозяйка показала ему дом, показала фотографический снимок мужа, который занимается в музее, показала его кабинет с письменными принадлежностями на столе, с луками и стрелами в двух колчанах на стене…Был очень красив бурятский костюм, который висел на стене, особенно, когда хозяйка одела его…» Он также даёт описание картины, которую Хангалов делал сам. «Это витязь-шаман с короной-шапкой на голове, с луком и стрелой в руках, верхом на коне, у ног которого четыре горы, а у повода два человека с таковыми же шапками. Внизу нарисована рыба (либо рыба в озере, либо рыба в лодке). Позади головы летит орёл, наверху изображено солнце и луна, а также облака. Этот рисунок Земляницкий, член ВСОРГО, зарисовывает. Подписывает его так: «Рисунок в кабинете Хангалова, деланный, по словам его жены, самим Хангаловым». Называется этот рисунок «Покровитель» бурятского народа». Это достаточно беглый рисунок, но, тем не менее, общее представление мы получаем о легендарном образе. Также этот документ содержит описание дома Хангалова и его могилы в Бильчире: «При Бильчирской церкви», сделанной из дерева, уже ветхой, с разрушенным полом у западного крыльца, недалеко от него, в правую сторону, поставлен на могиле Хангалова каменный памятник, окрашенный белой краской, за железной решёткой, с портретом покойного на восточной стороне памятника , а на западной имеется надпись чёрными буквами: «Здесь покоится Матвей Николаевич Хангалов, скончавшийся 17 февраля 1918 года, от роду 65 лет. В память от жены и дочери». Как мы читали в отчёте Бурят-Монгольской секции, съёмку памятника он тоже делает. Она так и называется: «Памятник на могиле М.Н. Хангалова в Бильчире».
Эти документы также представлены впервые, они также впервые вводятся в научный оборот.
Вторая группа материалов – это разного рода материалы этнографического характера, которые им были собраны в экспедициях. Здесь отдельно следует сказать, что в данном случае мы показываем эти тетради, которые велись Хангаловым. У нас их две – первая и вторая тетрадь. Здесь нужно сказать, что Хангалов сам подписывает свою тетрадь, разбивая свою фамилию на две части – Хан Галов. Эту особенность отмечают и другие исследователи в других документах, в частности, в архивах Бурятии. Эти тетради он называет так: «Тетрадь для записывания различных материалов по шаманству у бурят» . Здесь есть некоторые карандашные пометы, зачёркивания. Можно сказать, что это черновики, мы бы сегодня их так назвали. Они написаны все карандашом, местами текст угасающий. Мы видим много пометок, исправлений, добавлений. Если мы будем говорить об этих тетрадях, как о неких сборниках фактического материала, то мы, наверное, будем не совсем правы. Потому что здесь, при детальном изучении, понятно, что мы встречаем ещё и элементы дневниковых записок, то есть некоторые записи датированы, не все, но кое-где есть записи. Некоторые выводы, какие-то свои размышления также зафиксированы. Поэтом это нельзя назвать сборником материалов в чистом виде. С другой стороны, это те черновики, которые человек ведёт в процессе экспедиции. Это рабочие тетради. Чем они особенно любопытны – это, конечно, его собственными авторскими зарисовками. Так как он изучает шаманизм, мы встречаем самые разные его рисунки элементов костюма. Он даёт этому описание, рассказывает о том, где он это видел, у кого и как. В тетради очень много иллюстраций. Вот онгон “Хан заян”. А вот здесь он, например, пишет об онгоне “Бурятка-девица”. Что касается использования этих материалов другими исследователями, то человек, который занимается конкретно этим материалом, их мог взять, и с ними работать в дальнейшем. Возможно, что-то из этих документов опубликовано в той или иной мере. Это опять же отдельная тема.
Следующий документ – описание коллекций по шаманству, датированый 1917 годом. Его название: «Описание шаманских коллекций, составленное Хангаловым». Здесь также написано, что некоторые листы данной рукописи хранятся в архиве ВСОРГО Русского географического общества. В этом документе приводится инвентарный номер экспоната и даётся его описание. Конечно, вызывает много вопросов, какую коллекцию он описывал – свою ли он передавал. Мы не видим, чтобы здесь в каком-то особом порядке инвентарные номера перечислялись. Потом, как мы понимаем, здесь несколько коллекций описано, поэтому этот вопрос тоже остаётся открытый. Либо, может быть, его просили комментировать уже собранные материалы, которые хранились в музее. На этот вопрос из этого документа мы ответить не можем, отталкиваясь от него. Но он особенно интересен именно своими комментариями, вот этим примечаниями. Вот один из таких примеров: Онгон за номером 3665 шестой. Онгон Андобар, который считается охотничьим онгоном, которого делают буряты-охотники. “Андобар при жизни был тунгусский шаман-охотник”. Онгон Андобар делают шаманы во время религиозного обряда.
Это дело очень ценное для изучения шаманизма в целом. Не только для составления музейных и других экспозиций, а, в целом, именно благодаря этим примечаниям и пометкам.